Землетрясение 7 декабря 1988 года унесло тысячи жизней и разрушило тысячи домов. Однако помимо этого стихийное бедствие также оказало долгосрочное влияние на политические процессы. Помощь, которую оказали западные страну своему бывшему противнику — Советскому Союзу, стала символом окончания холодной войны. Вместе с тем масштабы ущерба от землетрясения и плохая организация работ по ликвидации его последствий, также показали миру, уровень коррупции и халатности в Советском Союзе. Наконец, за землетрясением последовало подавление национально-демократического движения в Армении, что еще больше подорвало доверие к советской системе.
Автор: Микаел Золян
Фото: Рубен Мангасарян
Горбачев в Нью-Йорке: испорченный триумф
7 декабря 1988 года должно было стать днем триумфа советского лидера Михаила Горбачева. В этот день Горбачев выступил в ООН с речью, которая должна была войти в историю как выступление, положившее конец холодной войне. Он говорил о новых принципах международных отношений, объявил, что СССР сократит численность вооруженных сил на полмиллиона и выведет 50-тысячный контингент из Восточной Европы. На улицах Нью-Йорка Горбачева встречали люди, размахивающие советскими флагами и скандирующие «Гор-би» — прозвище, которое Горбачев получил на Западе.
После выступления у него была запланирована встреча с уходящим президентом Рональдом Рейганом и новоизбранным лидером США Джорджем Бушем старшим. По дороге на встречу ему позвонил председатель Совмина СССР Николай Рыжков, который сообщил, что в Армении произошло страшное землетрясение.
Число жертв Спитакского землетрясения по разным оценкам составило от 25 000 до 50 000 человек. Журналист Юрий Рост в своей книге «Армянская трагедия» сообщает о 24 817 погибших и разрушении или повреждении 1500 сел и 35 000 зданий.
Реакция советского руководства и советских СМИ отразила изменения, происшедшие в СССР за время правления Горбачева. Во время аварии на Чернобыльской АЭС в апреле 1986 года власти пытались скрыть последствия катастрофы, чтобы избежать «паники». Тогда это привело только к еще большим масштабам трагедии, так как тысячи людей пострадали от радиации. Чернобыльская катастрофа нанесла серьезный удар по имиджу Советского Союза, и советское руководство решило не повторять ошибки.
Весть о страшной трагедии в Армении мгновенно облетела весь мир, вызвав стремление помочь пострадавшим. Первоначально, когда масштабы разрушений ещё не были ясны, Горбачев планировал продолжить свой визит в США. После американского визита должна была последовать встреча в Лондоне с премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер. Когда стали появляться новости о массовых разрушениях и жертвах, Горбачев решил прервать свой визит и вернуться в СССР.
Однако у него было достаточно времени, чтобы встретиться с Рейганом и Бушем, и Рейган предложил американскую помощь Армении. Международные усилия по оказанию помощи Армении, особенно помощь, предложенная Западом, стали мощным символом окончания холодной войны. Впервые после Второй мировой войны СССР получил помощь от США и других западных стран.
Джордж Буш-старший предложил своему сыну Джебу Бушу сопровождать гуманитарную помощь в Армению. Такое невозможно было представить еще несколько лет назад.
Джеб Буш приехал в Армению с сыном. Они навестили в больницах пострадавших от землетрясения детей и преподнесли им рождественские подарки. Снимки Джеба и его сына со слезами на глазах, подавленные горем, свидетелями которого они стали в Армении, облетели весь мир.
Конечно, помощь предлагал не только Запад. Среди первых стран, протянувших руку помощи были советские республики и страны социалистического блока. Единственной советской республикой, где реакция на землетрясение была далеко не единодушной, стал Азербайджан. К тому времени обе республики уже были вовлечены в конфликт из-за Нагорного Карабаха.
По сей день ведутся споры по поводу реакции на Спитакское землетрясение в Азербайджане. Были сообщения, что в Азербайджане собиралась помощь для Армении, но, очевидно, в Азербайджане были и те, кто обрадовался известию о землетрясении.
Генерал Александр Лебедь, служивший в то время на Южном Кавказе, писал в своих мемуарах, что некоторые в Баку даже запускали фейерверки, чтобы отпраздновать настигнувшую армян «Божью кару»
Стихийное бедствие или техногенная катастрофа?
С точки зрения советских властей, огромная помощь, объединившая Восток и Запад, была важным достижением, признаком того, что холодная война действительно закончилась и в отношениях с Западом наступила новая эра.
Однако у широкого освещения землетрясения и работ по ликвидации ее последствий была и обратная сторона. Она обнажила перед миром коррупцию и проблемы в управлении, существовавшие в советской системе. Конечно, к концу 1980-х годов ни для кого не было секретом, что советская экономика находилась в тяжелом положении, а советская система правления была не так эффективна, как это пытались представить. Однако транслировавшиеся по всему миру кадры разрушения и нищеты стали неопровержимым свидетельством того, что Советский Союз сильно отставал от Запада.
Виктор Себастьен, автор книги «1989: Революция», утверждает, что масштабы разрушений, вызванных землетрясением, а также плохая организация спасательных работ, по-видимому, подтверждают характеристику, данную канцлером ФРГ Гельмутом Шмидтом, назвавшего СССР «Верхней Вольтой с ядерным оружием»: то есть страной третьего мира, обладающей ядерным оружием.
Хотя землетрясение было действительно мощным, такого масштаба разрушений и количества жертв, можно было бы избежать. Известно, что территория Армении находится в сейсмически активной зоне, однако многие из построенных в Армении зданий не были устойчивыми к землетрясению такой силы.
Вдобавок к этому качество строительства многих зданий было крайне низким из-за коррупции и халатности, преследовавших советскую систему в годы так называемого «застоя». Таким образом, сомнительное городское планирование, с одной стороны, и коррупция и обыкновенная халатность - с другой, привели к тому, что целые города оказались уязвимыми перед катастрофой.
Армянское землетрясение можно сравнить с землетрясением «Лома-Приета» в районе залива Сан-Франциско, которое произошло менее чем через год, в октябре 1989 года. В результате бедствия погибли 63 человека, 3757 человек получили ранения.
Правда, были и другие факторы, благодаря которым удалось избежать еще больших жертв: тысячи людей находились в этот момент на стадионе под открытым небом, наблюдая за бейсбольным матчем, что уменьшило движение на обрушившихся автострадах. Тем не менее разница в масштабах последствий заметна.
Кроме того, были проблемы с управлением работ по ликвидации последствий землетрясения в Армении. Выяснилось, что не хватало как оборудования, так и специалистов. Из-за хаоса в зоне бедствия и плохих погодных условий потерпели крушение перевозившие помощь советский военный самолет, на борту которого находились 77 человек, а также югославский самолет с 7 членами экипажа. Погибли все находившиеся на борту обоих самолетов.
В своей книге «Армения в кризисе» автор Пьер Верлюиз цитирует французского врача, который утверждал, что десятки людей умерли от почечной недостаточности из-за нехватки гемодиализных аппаратов.
Между тем, по сообщению журнала «Тайм» (26 декабря 1988 г.), спроектированный американцами аэромобильный медицинский центр с 20 аппаратами для гемодиализа мог начать работу лишь через четыре дня после катастрофы, поскольку экипаж столкнулся с бюрократическими препятствиями и был вынужден ожидать получения визы для въезда в Советский Союз.
Были также логистические проблемы, связанные с распределением гуманитарной помощи. Ходили даже слухи, что часть гуманитарной помощи была расхищена и распродана на черном рынке. Приехавшие восстанавливать армянские города строительные бригады часто сталкивались с трудностями, и некоторые из них уезжали, так и не завершив работу.
В своей книге «Революция 1989: Падение Советской Империи» российский историк Виктор Себастьен описывает, как Николай Рыжков делал выговоры советским чиновникам за недостаточную поддержку иностранным добровольцам. «Некоторые иностранные группы сейчас уезжают с тяжелым сердцем, — сказал Рыжков, — не из-за того, что они здесь увидели, а из-за того, как к ним здесь относились». Чтобы быть справедливым по отношению к Советскому Союзу, многие из этих проблем остались даже после того, как Армения стала независимой.
В то время уровень недоверия к советской системе был настолько высок, что некоторые люди в Армении пошли еще дальше и обвинили советское правительство в преднамеренной причастности к землетрясению. Стала распространяться версия, что землетрясение было преднамеренно вызвано Москвой посредством подземного взрыва ядерного оружия и было реакцией на Карабахское движение — протеста, которое требовало присоединения Нагорного Карабаха к Армении. По этой версии, Кремль хотел наказать Армению за протест и отвлечь внимание армян от карабахского вопроса.
До сих пор не нашлось никаких убедительных доказательств в поддержку этой теории. По поводу этой конспирологической теории один из лидеров движения того времени Вазген Манукян в интервью российскому изданию «Слон» сказал, что много размышлял об этом, но не думает, что это правда.
«Все секреты Советского Союза были раскрыты… когда переехавшие в США [бывшие] кгбшники начали писать мемуары, они упомянули бы об этом… хотя бы кто-нибудь», — отметил он. Если советская система и была виновата в тысячах смертей, то, скорее всего, прямыми действиями, а некомпетентностью и коррумпированностью, которые к этому времени преследовали советскую государственную систему.
Землетрясение и Карабахское движение
Прервав свой визит на Запад, Михаил Горбачев приехал в Армению, чтобы проследить за оказанием помощи. Однако здесь ему пришлось столкнуться не только с последствиями землетрясения, но и со сложной политической обстановкой.
Карабахское движение стало серьезным вызовом для советского руководства. Сначала у движения было только одно требование: объединение («миацум») Армении и Нагорного Карабаха. Однако список требований движения стал расширяться, так как движение начало поднимать вопросы, касающиеся демократических реформ и требовало прекращения однопартийного правления.
Советское руководство не знало, как бороться с движением; протесты были в основном мирными, протестующие соблюдали все советские законы и формулировали свои требования, используя горбачевскую риторику о «гласности» и «перестройке». Однако движение представляло смертельную опасность для советской системы: к декабрю 1988 г. коммунистические власти Армении практически потеряли контроль над страной. Для большинства армян высшим авторитетом было не коммунистическое руководство Армении, а Комитет «Карабах» - созданная для координации народного движения структура.
Уровень недоверия к коммунистическому руководству, с одной стороны, и влияние Комитета «Карабах» — с другой, был настолько высок, что многие армяне утверждали, что комитет мог бы лучше справиться с распределением международной гуманитарной помощи, чем коммунисты.
Один из членов комитета, Рафаэль Казарян, позже сказал британскому журналисту Томасу де Ваалу: «Сразу же после землетрясения, незаметно для себя, мы обнаружили, что отвечаем за людей и даже за спасательные работы, помощь пострадавшим и так далее… Это было неожиданно. Рычаги власти перешли от правительства к нам».
Когда Горбачев прибыл в Армению, то был потрясен масштабами разрушений, однако его также вывело из себя то, что некоторые армяне пытались поднять в разговоре с ним вопрос о Нагорном Карабахе.
Горбачев вышел поговорить с людьми на улице, как он часто делал в других городах, скорее всего, ожидая услышать слова благодарности за оказанную помощь. Вместо этого некоторые армяне, для которых это был исключительный шанс высказать свои опасения лично советскому лидеру, попытались поднять Карабахский вопрос. Этого Горбачев не ожидал, и поэтому пришел в ярость.
Через несколько дней были арестованы члены Комитета «Карабах». Среди них были будущий президент Армении Левон Тер-Петросян, будущий премьер-министр Вазген Манукян, известный физик Рафаэль Казарян и другие. До сих пор неясно, был ли разгон Карабахского движения спланирован Кремлем или это была реакция на события. Неприятный опыт Горбачева, возможно, стал последней каплей, спровоцировавшей репрессии.
Вазген Манукян в упомянутом выше интервью заявил, что, по его мнению, кроме политического расчета, в решении об аресте лидеров оппозиции сыграло роль и то, что Горбачев чувствовал себя оскорбленным:
«Позже, когда я стал премьер-министром, мне довелось поговорить с Горбачевым с глазу на глаз, … он сказал мне: «Я приехал [в Армению] вместе с женой, и думал, что после землетрясения все остальное забудется, люди будут озабочены только этим, но куда бы мы ни пошли, люди поднимали вопрос Карабаха и оскорбляли меня и мою жену».
Какими бы ни были причины разгона Комитета «Карабах», это на какое-то время помогло властям восстановить контроль, однако в долгосрочной перспективе он оказался контрпродуктивным. Политзаключенные — члены Комитета «Карабах» получили в Армении статус героев и стали заветным прецедентом для правозащитников в СССР и за рубежом, среди которых были такие видные деятели как физик и диссидент Андрей Сахаров.
Арест лидеров демократического движения Армении противоречил словам Горбачева и его окружения о демократических реформах в стране. Внутри Армении протестное движение не было подавлено, а еще более активизировалось, поскольку вместо арестованных лидеров появлялись новые активисты. В результате через несколько месяцев члены Комитета «Карабах» были освобождены. К этому времени стало ясно, что доверие к советской системе в Армении полностью исчезло. Требование независимости, которое еще год назад воспринималось как опасный радикализм, стало основным объединяющим лозунгом народного движения.
