Фильм Сарика Андреасяна «Землетрясение» – одна из немногих кинокартин, затрагивающих тему разрушительного землетрясения 1988 года в Армении. Кинокритик Диана Мартиросян рассказывает, почему вызвавший в свое время бурные обсуждения фильм не заслуживает такого внимания.
Автор: Диана Мартиросян
Сарик Андреасян – режиссер, имеющий в России репутацию российского Эда Вуда. Хорошо понимая, что китч и безвкусие скандальнее однообразности, Андреасян почти перенимает ритм телепроизводства и трудится как усердный комсомолец, не забывая о роли социальных медиа.
За годы бурной карьеры молодому мейнстрим-режиссеру удалось снять около двух десятков полнометражных и пару короткометражных фильмов. Некоторые из них – ремейки, а другие – попросту безвкусны, основаны на гротескном изображении жизни с постельными сценами и элементами водевиля.
Достаточно посмотреть трейлер фильма «Что творят мужчины!», чтобы понять посыл и согласиться с некогда опубликованной в российской прессе мыслью, что полные голливудских клише романтические комедии можно считать произведениями уровня Чехова и Достоевского по сравнению с творениями режиссеров типа Андреасяна. Кстати, это замечание было сделано в связи с фильмом Андреасяна «С Новым годом, мамы!», который не самый низкопробный в фильмографии режиссера.
Феномен популярности Андреасяна возможно основан на механизме «запретного плода». И возможно, российской публике неловко смириться с тем, что ей приходится пару раз в год смотреть подобные фильмы местного производства с попкорном в руках. Иначе нет другого объяснения такой популярности режиссера и его продолжающейся деятельности.
Почему Гюмри?
После провального триллера с Эдрианом Броуди «Ограбление по-американски» Андреасян совместно с братом и партнером по бизнесу Гевондом и крупным российским продюсером Рубеном Дишдишяном приступил к съемкам «Землетрясения» — фильма о Гюмри и катастрофе 1988 года.
Удивительно, но с едва знакомым с Гюмри режиссером одиозных комедий в этом проекте согласился сотрудничать Национальный киноцентр Армении. В итоге мы получили безликий, невыразительный и заурядный фильм, такой же средний, как и его название. Никакой режиссерской идеи, никакого почерка и никакой художественной составляющей.
Сам сюжет не о трагедии, а о ее последствиях. Персонажи невнятного фильма, который почти всегда страдает избытком пафоса, неполноценны с драматургической точки зрения. Землетрясение служит лишь фоном для фильма, изобилующего простыми и неинтересными диалогами, банальными и плохо прописанными сценами.
Фильм не дает ощущения завершенности и национальной атмосферы (не считая грубо показанных крестов и дудука в саундтреке). Создается впечатление, что авторы «Землетрясения» вдохновились фильмом «Всемирный торговый центр» Оливера Стоуна и воскликнули: «Вот то, что нам нужно! Фильм об армянской трагедии на фоне серых руин и героев!».
Это не Голливуд
На самом деле, это не худший фильм Сарика Андреасяна. Этот фильм патриотичный, основанный на национальной теме, на боли и нежности и пробивает на чувства, и определенно нет нужды обращаться к этой теме очень часто.
Но скажем прямо, для Андреасяна это всего лишь коммерческий проект, а армяне вместе с историей своей страны для него всего лишь способ заработка. Андреасяна не волнует, что главными персонажами в фильме являются окруженные гюмрийцами (в том числе и мародерами) члены русской семьи. И хотя среди центральных героев есть армяне Лилит (Татев Овакимян) и Роберт (Виктор Степанян), эти персонажи в сравнении с другими незавершенные и скучные.
Армянин по происхождению Андреасян, тем не менее, не является армянским режиссером. Он живущий в Москве предприниматель, который, оказываясь в Голливуде пользуется положением и тиражирует всевозможные местные штампы.
В случае с «Землетрясением» он должен понимать, что гюмрийцы никогда не простят ему такого подхода (и такие гневные комментарии от просмотревших фильм гюмрийцев уже были).
Это не Голливуд, где ежегодно выпускается в среднем 600 полнометражных фильмов. Это Армения, в которой нет сформированного кинематографического стиля и крупной киноиндустрии. И даже с кинематографической точки зрения это не фильм, а катастрофа, не имеющая ничего общего со словом «землетрясение».
