Интервью: Гаяне Мирзоян
После массовых протестов и столкновений демонстрантов с грузинскими силовиками 8 и 9 марта в Тбилиси парламент Грузии во втором чтении был вынужден отклонить законопроект «О прозрачности иностранного влияния». С инициативой такого закона в феврале 2023 года выступило движение «Сила народа». Несмотря на заверения грузинских властей, что данный закон — аналог американского закона (FARA), протестующие и оппозиция считают, что авторы проекта закона «вдохновлялись» российским законом «об иноагентах». Так, грузинский законопроект предусматривает включение в список «агентов иностранного влияния» неправительственные организации и СМИ, финансирование которых хотя бы на 20% состоит из средств, предоставленных иностранными государствами. REGIONAL POST на русском побеседовал с руководителем «Грузинского института политики безопасности» Давидом Брагвадзе о развитии ситуации.
Директор «Грузинского института политики безопасности» Давид Брагвадзе.
Г-н Брагвадзе, грузинское правительство еще надеется убедить народ, что закон нужен?
Правительство пообещало вернуться к этому вопросу, когда ситуация успокоится и они обсудят с народом положительные стороны этого закона и необходимость его принятия. Были такие заявления, что общественность упустила шанс узнать больше об иностранных агентах, и прочее. Они хотели сказать, что главная мотивация принятия этого закона — сделать более прозрачными схемы финансирования различных организаций для общественности.
На самом деле министерство финансов уже владеет такой информацией, она прозрачна, такой необходимости не было. В Грузии все понимают, что этот закон нужен был для того, чтобы навесить ярлыки на людей, которые критикуют правительство.
Что вы считаете самым большим ущербом для Грузии в этом законе?
Мы на пути получения статуса страны кандидата в ЕС, и у нас есть 12 пунктов обязательств и среди них один из самых главных — деполяризация политических классов. Этот закон повлиял на ещё больше обострение, привел к еще большей поляризации в стране. Так что, я думаю, что самым большим ущербом было именно это.
Мы все понимаем, что если мы не будем работать над этими вопросами, мы не получим статус кандидата. В Европарламенте прошли дебаты по этому вопросу, нам ясно дали нам понять, что они поняли позицию народа, что грузинский народ заслуживает этот статус, однако есть очень большое «но» — без выполнения этих 12 пунктов статуса не будет. В Грузии многие считают, что правительство не желает получать этот статус, однако этого желает большинство населения. И в этом вопросе есть большая поляризация между правительством и народом.
И кажется между президентом Грузии и правительством?
Да, уже давно стало ясно, что президент, по крайней мере в этом вопросе, стоит на стороне народа.
Если бы закон в Грузии всё-таки был принят, как бы он повлиял на другие страны региона? Думаете ли вы, что подобные инициативы стали бы обсуждать в других странах Южного Кавказа?
Не думаю. В Азербайджане уже есть похожий закон и эта «проблема» там уже решена. Я не знаю как в правительстве Пашиняна относятся к этому вопросу, но мне кажется, что на данный момент в Армении более демократическое правительство, чем у нас в Грузии. Поэтому я не думаю, что они стали бы обсуждать в такие вопросы. Но точно сказать не могу.
При изучении вопроса становится ясно, что в последнее время соблазн регулировать эти вопросы появился во многих странах, в том числе с развитой демократией. Является ли регулирование иностранного финансирования необходимым для безопасности страны?
Это легитимный вопрос, подобные законы существуют в США с 1938 года, и в других странах. Подобный закон обсуждают в Канаде, во многих демократических странах существуют такие законы. Грузинское правительство также заявляло, что это аналог американского закона, а не российского. Но в этих законах есть один важный момент: они не касаются финансирования, которое идёт от стран партнеров. Например, в случае США, этот закон не касается общественных организаций, получающих финансирование от Евросоюза. Это не станет проблемой, там есть определённые исключения. Насчёт Канады тоже, как я понимаю, он больше касается влияния России и Китая, поскольку у них скоро состоятся выборы и есть вероятность, что иностранные силы попытаются повлиять на них. В Евросоюзе также говорят о Китае и России.
В случае с Грузией речь шла о финансировании из Евросоюза и США. В Грузии основную часть западных грантов получают правительственные организации и лишь небольшая часть этих грантов идёт в общественные. Получается, что правительственные организации, к примеру, министерство сельского хозяйства и даже Служба госбезопасности, стали бы иностранными агентами.
Фигурирует ли слово «иноагент» в самом законе или это ассоциации по примеру российского закона?
Нет там прямо так было написано, и даже один из вариантов закона назывался «Об агентах иностранного влияния».
Почему грузинскому правительству было необходимо принять такой закон именно сейчас, за год до выборов, ведь было понятно как к нему отнесётся грузинское общество?
Это интересный вопрос, мы много думали об этом. Мое мнение — они начали подготовку к выборам, попытались устранить все проблемы. Правительство уже победило на трёх парламентских выборах, они у власти больше 10 лет, так что мне кажется, это бы стало средством пропаганды, чтобы как-то дискредитировать всех оппонентов и повлиять на общественное мнение.
Ещё одна серьёзная проблема в Грузии: человек, который принимает стратегические, политические решения в Грузии не несет за это никакую ответственность. Мы не можем сказать точно, была ли это идея неформального лидера, или самого правительства и премьер-министра. Формально это даже не была инициатива правящей партии.
Вы имеете в виду Иванишвили?
Да, конечно, у нас есть только один такой человек.
Как вам кажется в каком направлении движутся политические процессы Грузии?
Это довольно-таки сложный вопрос. Если мы говорим о правительстве — их методы управления пророссийские, они решили скопировать российские законопроекты, они выбрали путь, похожий на путинский режим уже много лет назад.
Оппозиция считает, что есть только один путь и это Евросоюз и Запад. А подавляющее большинство народа, судя по опросам общественного мнения, примерно 85 %, поддерживают членство Грузии в ЕС. В данный момент грузинское правительство идет против воли грузинского народа, и мы не знаем чем это все закончится. Мы должны быть осторожны, чтобы не потерять шанс вернутся туда, где наше настоящее место - в Европу, ЕС, в западную цивилизацию в целом.
Присоединяйтесь к нам в Telegram
