Пока израильские ракеты продолжают сыпаться на иранские ядерные объекты, а Иран отвечает ударами по израильским городам в рамках того, что эксперты окрестили первой в мире «войной на пороге», Армения оказывается в самом центре потенциальной гуманитарной катастрофы, которая способна затмить все прежние беженские кризисы в новейшей истории страны. Ирано-израильский конфликт, который уже вторую неделю уносит жизни — счёт жертв перевалил за 400 человек, — грозит породить миграционные потоки, способные коренным образом изменить армянское общество и подтолкнуть небольшую южнокавказскую республику к точке невозврата. Разбираемся с Regional Post.
Авторы: Аршак Товмасян, Клод Абовян
Оценка надвигающегося шторма
Исходя из исторических прецедентов региональных конфликтов и демографического анализа, Армения может столкнуться с притоком 150–300 тысяч иранских беженцев в случае перерастания нынешнего конфликта в полномасштабную войну с военным вмешательством США. В северо-западных провинциях Ирана, граничащих с Арменией, проживает около 2,5 миллиона человек, а размещённые там военные объекты и промышленные предприятия делают эти территории приоритетными целями для ударов.
Среди прогнозируемого потока иранских беженцев 60–80 тысяч составят граждане Ирана армянского происхождения, что представляет одну из крупнейших армянских диаспор в мире. Это население, сосредоточенное преимущественно в Тегеране, Исфахане и северо-западных приграничных регионах, находится в особо уязвимом положении, однако обладает высоким уровнем образования и деловыми связями, что может способствовать более быстрой интеграции. Критически важно, что 40–60 тысяч беженцев предположительно составят этнические азербайджанцы из северного Ирана, главным образом из Восточного и Западного Азербайджана. Эта демографическая группа представляет наиболее серьёзный вызов безопасности для Армении, поскольку данное население может питать симпатии к Азербайджану и потенциально служить разведывательным активом или диверсионными сетями. Их присутствие создаст беспрецедентные риски, включая возможный доступ к критически важной инфраструктуре и способность собирать разведданные в стратегических интересах Баку.
Экономические последствия: кризис и возможности
Экономика Армении окажется под серьёзным давлением, потребовав 500–800 миллионов долларов немедленных расходов (20–32% годового ВВП) и нарушений на рынке жилья с ростом арендных ставок в центре Еревана на 300–500%. Драм может столкнуться с девальвационным давлением в 40–60%, что потребует осторожного управления денежно-кредитной политикой. Тем не менее, приток беженцев способен принести значительные долгосрочные выгоды за счёт расширения квалифицированной рабочей силы, поскольку ирано-армянские специалисты и предприниматели привнесут передовые технические навыки и деловые связи; роста рынка благодаря 300 тысячам новых потребителей, расширяющих внутренний спрос на товары и услуги; потенциала инновационного катализатора с персоязычными IT-специалистами, способными превратить Армению в региональный хаб для ближневосточных рынков; и возможностей международных инвестиций, когда глобальное внимание и потоки помощи создают перспективы развития инфраструктуры.
Хотя первоначально произойдёт перемещение населения, среднесрочные перспективы включают возможности строительного бума с масштабными жилищными и инфраструктурными проектами, создающими свыше 50 тысяч рабочих мест для местного населения; расширение сферы услуг через рестораны, переводческие услуги и культурные предприятия, обслуживающие разнообразное население; а также потенциал денежных переводов от хорошо связанной иранской диаспоры, которая будет отправлять средства родственникам и пополнять валютные резервы.
Критические угрозы безопасности
Беженский кризис создаст для Армении самый уязвимый момент со времён обретения независимости, потенциально спровоцировав азербайджанский военный оппортунизм. Баку может воспользоваться хаосом для силового установления Зангезурского коридора через Сюникскую область или начать целенаправленные вторжения в Гегаркуникскую, Вайоц-Дзорскую или Тавушскую области, пока армянские силы будут рассредоточены по управлению 300 тысячами беженцев в нескольких областях. С точки зрения стратегии для Азербайджана момент будет оптимальным, поскольку внимание армянских военных окажется разделено между охраной границ и управлением беженцами, в то время как международное внимание будет сосредоточено на ирано-израильском конфликте, а не на стабильности Южного Кавказа.
Массовый приток беженцев создаст беспрецедентные уязвимости в сфере безопасности, с которыми ограниченные разведывательные службы Армении не смогут адекватно справиться. При невозможности должной проверки 300 тысяч прибывших изощрённые иранские и азербайджанские спецслужбы смогут использовать гуманитарный кризис для внедрения агентов и операций по подделке документов. Криминальные организации неизбежно воспользуются хаосом для торговли оружием и наркотиками, а близость беженского населения к критически важным энергетическим, телекоммуникационным и транспортным сетям создаст множество возможностей для диверсий, эффективный контроль за которыми будет невозможен.
Управление массовыми потоками беженцев перегрузит ограниченные возможности пограничного контроля Армении, создав множественные уязвимости в безопасности. Криминальные сети неизбежно воспользуются хаосом для контрабанды оружия и торговли наркотиками, а азербайджанские силы смогут проводить военную разведку под видом «гуманитарных» пересечений границы. Наиболее опасным сценарием станет координация по времени между беженским кризисом и запланированными азербайджанскими спецоперациями с использованием чрезвычайной гуманитарной ситуации как прикрытия для инфильтрации и разведывательных операций.
Политическая трансформация и геополитические возможности
Администрация Пашиняна, уже столкнувшаяся со снижением рейтингов одобрения после поражения в Карабахе, окажется перед величайшим испытанием своей легитимности. Хотя кризис теоретически мог бы катализировать позитивные изменения через чрезвычайное сотрудничество с ЕС и США, создавая постоянные институциональные связи, послужной список правительства вызывает серьёзные сомнения в его способности справиться с подобной сложностью. Предыдущие провалы администрации в антикризисном управлении в сочетании со слабым институциональным потенциалом и ограниченным административным опытом скорее указывают на возможный системный коллапс, нежели на обновление.
Что ещё более критично — неспособность правительства эффективно управлять беженским кризисом подобного масштаба может спровоцировать глубокий внутриполитический кризис, потенциально завершающийся отставкой или отстранением Пашиняна в результате массовых протестов и парламентского давления. Оппозиционные силы, вероятно, воспользуются гуманитарными провалами для мобилизации общественного недовольства, в то время как националистические группы смогут капитализировать межэтническую напряжённость, требуя смены правительства. Тем не менее, даже в этом сценарии потребность международного сообщества в дееспособном партнёре может принудить к стремительной бюрократической модернизации и цифровизации, одновременно мобилизуя традиционно сильные сети гражданского общества Армении для гуманитарного реагирования.
Несмотря на правительственные слабости, беженский кризис парадоксальным образом может усилить региональное значение Армении, позиционируя страну как ключевого партнёра ЕС в обеспечении региональной стабильности и предоставляя доступ к существенным фондам развития и технической помощи. Армения может стать жизненно важными воротами между Европой и потенциальными реформистскими элементами Ирана в постконфликтный период, в то время как глобальное внимание создаёт беспрецедентные возможности для признания армянского геноцида и поддержки территориальной целостности. Вызов заключается в том, обладает ли правительство Пашиняна стратегическим видением и административной компетентностью для капитализации этих возможностей, а не простого переживания непосредственного кризиса.
Религиозная и этническая динамика: напряжённость и плюралистическая эволюция
98% христианского населения Армении столкнётся с необходимостью адаптации к размещению 220–270 тысяч мусульман, что потребует создания новых исламских культовых сооружений и систем халяльного питания, образовательной адаптации через развитие многоязычных и мультикультурных учебных программ, а также обновления правовых рамок для обеспечения защиты религиозных свобод и мирного сосуществования.
Массовый приток неармянского населения спровоцирует беспрецедентную межэтническую напряжённость в армянском обществе. Националистические группы, вероятно, мобилизуются против того, что они воспримут как демографическую инвазию, особенно учитывая, что этнические армяне внезапно окажутся в меньшинстве в некоторых районах собственной столицы при достижении прогнозируемых уровней концентрации беженцев. Многие армяне, уже травмированные потерей Карабаха и ощущающие угрозу национальному выживанию, будут воспринимать иранских беженцев скорее как иностранную оккупацию, нежели гуманитарных гостей. Антииранские настроения могут усилиться историческими воспоминаниями о персидском правлении и современными опасениями относительно влияния иранского правительства через беженское население. Сельские армянские общины, традиционно более консервативные и этнически однородные, могут сопротивляться правительственным планам по переселению беженцев за пределы Еревана, что приведёт к региональной напряжённости и потенциальному насилию. Присутствие 40–60 тысяч этнических азербайджанских беженцев особенно разожжёт армянский национализм, поскольку многие граждане сочтут размещение этнических родственников Азербайджана предательством в условиях продолжающихся территориальных споров.
Тем не менее, религиозное и этническое разнообразие в конечном счёте может укрепить армянскую демократию через развитие толерантности, поскольку молодые армяне приобретут мультикультурные компетенции, ценные в глобализированной экономике; межрелигиозный диалог создаст христианско-мусульманское сотрудничество в решении общих социальных проблем; а разнообразные сообщества послужат естественными дипломатическими мостами с соседними странами. Кризис может расширить ближневосточную экспертизу Армении через новые программы исламоведения, одновременно продемонстрировав способность Армянской Апостольской Церкви к христианскому гостеприимству и гуманитарному лидерству.
Израильско-армянское измерение
15-тысячная армянская община Израиля сталкивается с уникальными уязвимостями по мере усиления конфликта. Исторический прецедент предполагает, что 9–10,5 тысячи израильских армян могут добиваться репатриации, добавляя образованных городских специалистов к и без того подавляющим цифрам и создавая дополнительную сложность в вопросах распределения ресурсов и приоритетов интеграции.
Международная реакция и стратегические последствия
Антикризисное управление ЕС
Помощь Европейского союза, уже недостаточная для нынешних беженцев, столкнётся с экспоненциальным давлением из-за нехватки финансирования и политического сопротивления европейских налогоплательщиков, выступающих против масштабных пакетов помощи для страны, не входящей в ЕС. Однако кризис парадоксальным образом может ускорить путь интеграции Армении в ЕС, поскольку Брюссель осознает стратегическую важность региональной стабильности и необходимость предотвращения государственного коллапса на европейской периферии.
Американские стратегические расчёты
Вашингтон столкнётся с трудным выбором между балансированием гуманитарных соображений и геополитических целей, поскольку ресурсы будут отвлекаться от украинской и тихоокеанской стратегий, а Тегеран потенциально может использовать армянских беженцев как разменную монету в ядерных переговорах. Администрация Байдена в конечном счёте может использовать кризис для укрепления прозападной ориентации Армении и окончательного снижения российского влияния на Южном Кавказе.
Турецкая дилемма: региональное лидерство или исторические обиды
Анкара столкнётся с конкурирующими стратегическими императивами по мере развёртывания беженского кризиса. Турция могла бы позиционировать себя региональным гуманитарным лидером, предлагая помощь и потенциально открывая границы для гуманитарных коридоров, улучшая отношения с Ираном и демонстрируя ответственное управление международным партнёрам. Однако этот гуманитарный импульс вступил бы в конфликт с поддержкой Турцией территориальных амбиций Азербайджана и историческими напряжениями с Арменией. Кризис может создать первую реальную возможность для турецко-армянской нормализации с 2009 года, поскольку международное давление нарастает, требуя от всех региональных акторов приоритета гуманитарного реагирования над политическими спорами.
Российские расчёты: слабость под маской возможности
Реакция Москвы отразит её резко сниженный региональный потенциал из-за обязательств по украинской войне. Хотя у России нет финансовых ресурсов для конкуренции с западной гуманитарной помощью, Кремль может развернуть «миротворческие» силы для управления беженскими потоками как предлог для обновлённого военного присутствия. Это представляет последнюю возможность Путина предотвратить полный дрейф Армении к Западу через условные пакеты помощи, направленные на возвращение Еревана в российскую сферу влияния. Однако ограниченные возможности России по оказанию помощи могут окончательно дискредитировать московские претензии на региональную гегемонию.
Меры противодействия угрозам безопасности и стратегии выживания
Армения должна немедленно внедрить усиленные протоколы проверки через биометрические системы и обмен разведданными с западными партнёрами, одновременно создавая специализированные системы мониторинга этнического азербайджанского населения и расширяя контрразведывательные возможности для выявления и нейтрализации иностранных агентов, действующих под прикрытием беженского статуса.
Координация на Южном Кавказе становится критически важной через партнёрства в области совместной разведки и управления границами с Грузией, заранее согласованные соглашения о помощи в сфере безопасности с партнёрами из ЕС и США, а также системы обмена информацией в режиме реального времени для выявления и отслеживания потенциальных угроз безопасности по всему региону до того, как они смогут создать операционные сети.
Заключение: навигация от кризиса к возможности
Пока израильская авиация продолжает наносить удары по иранским ядерным объектам, Армения сталкивается одновременно с величайшим вызовом и потенциально трансформационной возможностью со времён обретения независимости. Хотя беженские потоки в 150–300 тысяч человек напрягут все системы, они также могут катализировать становление Армении как современной мультикультурной демократии и регионального хаба.
Риски безопасности реальны, особенно потенциальная эксплуатация Азербайджаном хаоса для территориальных приобретений и создание этническими азербайджанскими беженцами разведывательных уязвимостей. Однако эти вызовы управляемы при должной подготовке, международной поддержке и стратегическом видении.
Экономическое бремя будет изначально тяжёлым, но исторические примеры показывают, что приток беженцев часто порождает долгосрочное процветание через расширение рынков, квалифицированную рабочую силу и международные инвестиции. Высокообразованная иранская диаспора может трансформировать технологические возможности Армении и региональную связанность.
В культурном плане, хотя интеграционные вызовы существуют, исторический опыт Армении с разнообразием — от средневековых купцов Шёлкового пути до советского мультикультурализма — предоставляет рамки для успешной адаптации. Ключ заключается в восприятии беженцев не как бремени, а как потенциальных партнёров в национальном развитии.
Успех требует немедленных действий: подготовки чрезвычайной инфраструктуры, международной координации, усиления протоколов безопасности и, что важнее всего, представления кризиса как возможности для национальной трансформации, а не упадка.
Для рядовых армян предстоящие месяцы испытают, но в конечном счёте могут укрепить стойкость их нации. При должном управлении то, что кажется экзистенциальной угрозой, может стать основой для становления Армении как процветающего, безопасного и международно интегрированного государства, чтящего как своё древнее наследие, так и современные устремления.
Присоединяйтесь к нам в Telegram