Oдин из величайших армянских кинематографистов, художников, который жил и работал в разных уголках Советского Союза, Сергей Параджанов стал легендой еще при жизни. Сегодня его дом-музей является обязательным местом для посещения в Ереване. Его фильмы смотрят по всему миру, однако действительно ли мы его понимаем? Программный директор Ереванского международного кинофестиваля «Золотой абрикос» Карен Аветисян попытался объяснить феномен Параджанова.
Автор: Карен Аветисян
17 марта 2019 года завершилась выставка «Параджанов с Саргисом» в стамбульском музее Пера: 40 ширм, 76 работ – коллажей, фотографий, мозаик, костюмов, которые накануне 95-летия Сергея Параджанова отправились из ереванского музея Параджанова в Стамбул, таким образом воплотив в жизнь крупнейшую выставку Параджанова за последние 30 лет за пределами Армении.
«500 посетителей в день и 45 000 за 3 месяца», — резюмировало руководство музея, желая поскорее поделиться завидными цифрами после подсчета посетителей.
Помимо художественной ценности, выставка имела и историко- политический контекст ввиду почти полного отсутствия дипломатических отношений и исторической вражды между Арменией и Турцией.
Культурный диалог живет своей отдельной жизнью, руководствуясь своей навязчивой идеей взаимопонимания, более неумолимой и нетерпеливой, чем терпеливые, осторожные и расчетливые шаги правительств. Таким образом, культурный Стамбул соответствует и трактовке артиста, который еще в 1989 году, ровно 30 лет назад, получил приз жюри Стамбульского международного кинофестиваля за фильм «Ашик-Кериб».
Музей Сергея Параджанова в Ереване, Армения
***
Всего за два месяца до выставки в Стамбуле прошел другой фестиваль в другом близком к Параджанову городе – Роттердаме. Благодаря усилиям местного фестиваля, Армянского национального киноцентра и специалиста по реставрации фильмов Даниэля Бёрда была реализована выставка «Храм кино: кадры Саят-Нова», на которой неиспользованные отреставрированные кадры фильма «Цвет граната» (Саят-Нова) были представлены в виде инсталляций.
Тот самый Роттердам, где много лет назад Параджанов был отмечен включением его имени в список «20 кинематографистов будущего кино» наряду с Дэвидом Линчем, Питером Гринуэем, Мартином Скорсезе и другими великими режиссерами. Тот самый Скорсезе, который взял на себя реставрацию «Саят-Нова» и, представляя фильм на Международном кинофестивале в Торонто, сказал: «Вы увидите образы и видения, «совершенно непохожие ни на что в истории кино». Название программы «Храм кино» — отсылка к другому великому мастеру — Жану-Люку Годару, который сказал: «В храме кино есть образы, свет и реальность. Мастером этого храма был Сергей Параджанов».
И всего за два месяца до Роттердама берлинский кинотеатр «Арсенал» организовал выставку произведений Параджанова и большую ретроспективу, состоящую из 10 фильмов. А за два года до Берлина другой «Арсенал» – киевский «Мистецький» провел еще одну большую выставку, посвященную фильму, которому 50 лет. Ранее Параджанов вошел в храм мирового кино – «Тени забытых предков».
Наряду с осмыслением контекста «параджановского» времени и пространства, переоценкой его наследия и знакомством с ним подрастающих поколений главной целью выставки было поставить большой и амбициозный вопрос: «Кто мы, украинцы»? В очередной раз поиски себя, истока и национальной идентичности сделали Параджанова адресатом этих запутанных и сакральных вопросов.
Музей Сергея Параджанова в Ереване, Армения
***
В 1961 году известный американский литературовед Уэйн К. Бут ввел термин «ненадежный рассказчик», которым в литературе обозначали персонажей Фолкнера, Акутагавы, Паланика и других, нарушающих неписаный договор между автором и читателем (или зрителем) о представлении реальности.
Сам Параджанов был каким-то «ненадежным рассказчиком», перекраивающим действительность и приспосабливающим ее к своему видению, которое для него было вернее и надежнее любого исторического документа. Для него сам миф был документом, независимо от того, был ли это фольклор, сказка, историческое обозрение или что-то рожденное в его собственной голове.
Мифам всех типов суждено было стать «документами» в этнографической галерее Параджанова. И этот документальный статус давал такую четкую и безупречную достоверность, что и сегодня Параджанова часто рассматривают как компас в поисках национального генома, этнического кода и даже национальной идеи. Однако у Параджанова не было ни Бога, ни национальной принадлежности, ни Родины в том смысле, в каком эти термины широко понимаются. Его национальность была наднациональной, а принадлежность — восточной космополитической.
Хотя именно Параджанов с его «недостоверным» повествованием сумел создать фильмы, напрямую переплетающиеся с вопросом идентичности для Молдовы, Украины, Армении, Грузии и Азербайджана, в которых можно услышать украинский и его гуцульский диалект, армянский, грузинский, русский, и турецкий, его фильмы уникальным образом рассматриваются в контексте «национального кино» в вышеупомянутых странах и по сей день.
Кажется, он был прав, говоря: «Если я окажусь в Африке, то, наверное, сниму лучший фильм о каком-нибудь африканском племени и расскажу им о себе то, чего они сами даже не знали».
Музей Сергея Параджанова в Ереване, Армения
***
И естественно, и немного парадоксально, что, будучи таким интернациональным, он по-прежнему остается непонятым. Именно «Цвет граната» – воплощение параджановской эстетики, сделал режиссера гордостью Армении, но в то же время остается для армян самым сложным, непонятным и неудобоваримым фильмом.
В результате произошел амбивалентный процесс – Параджанов был отвергнут и освящен одновременно. Ключевую функцию во взаимопонимании между святым и нами, смертными, выполняет ереванский музей Сергея Параджанова. Однако, хотя он и занимает лидирующие позиции по количеству посетителей, он не облегчает процесс пищеварения, а выступает скорее как зрелищное пространство и своеобразный склеп и сокровищница, которыми сегодня пользуется весь мир в попытке сделать из Параджанова актуальную точку в дискурсе современного искусства, изгибая и анализируя, и приближаясь к нему с разных сторон. И благодаря этому интернациональному подходу два гения армянского кино – Параджанов и Пелешян – успешно и гармонично находят свое место в красочной палитре современного искусства преимущественно за рубежом.
И начался этот процесс давно – в жаркие времена поп-арта и видеоарта, когда различные параджановские отсылки, оммажи (иногда – плагиат) можно было заметить не только в фильмах Дерека Джармена, Мохсена Макмальбафа или Эмира Кустурицы, но также в музыкальных клипах Мадонны «Bedtime Story», REM «Losing My Religion» и «Sweet Lullaby» Deep Forest.
Процесс продолжается, поскольку исследователи продолжают находить бесконечные прямые или бессознательные отсылки, например, в «Черной звезде» Дэвида Боуи и в первом сезоне культового сериала «Настоящий детектив», а всемирно известный электронный музыкант-авангардист Николя Джаар записывает альтернативную музыку к «Цвету граната».
***
Так кто же Параджанов сегодня, как не настоящий современный мультимедийный художник — по большей части непонятный, но, тем не менее, одним лишь магнетизмом собирающий вокруг себя плотную массу людей в музеях Стамбула, Берлина, Роттердама или Еревана, как и всю свою жизнь в своем доме в Киеве или Тбилиси: человек, который всю жизнь превращал мифы в документы? Он сам стал мифом, который продолжает давать жизнь новым и новым «документам» — великолепным и впечатляющим, как упомянутые выше, или скромным и скоротечным, как тот, который вы только что прочитали.
Музей Сергея Параджанова в Ереване, Армения
Присоединяйтесь к нам в Telegram