Два года спустя после 44-дневной войны в Арцахе многие солдаты все еще восстанавливают не только физическое здоровье, но и пытаются справиться с психологическими травмами. Между тем, чтобы решить эту проблему Армении необходима единая лицензированная система психологической помощи солдатам. В интервью Regional Post директор Центра прикладной психологии ЕГУ Давид Геворгян рассказывает о том, какая психологическая помощь оказывается солдатам, какие проекты планируются в будущем и как снизить стигматизацию психического здоровья в обществе.
Автор: Анита Михаелян
В прошлом году в интервью OC-Media, вы сказали, что многие военнослужащие отказываются от психологической помощи, а медицинские работники встречают даже сопротивление. Какие изменения в отношении к психологической помощи вы заметили за последний год?
Есть некоторые изменения, которые можно увидеть из-за симптомов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Солдаты сталкиваются со все большим количеством проблем, связанных с посттравматическим стрессом. Они стали чаще обращаться к врачам - неврологам и психотерапевтам. В нашей системе функционирует своего рода реферальная система.
У нас также есть опыт организации системы по обеспечению психологической терапии военнослужащих. В Армении около 2-3 лет действует Реабилитационный центр защитника отечества, однако в нем не было отделения психологической помощи. Сейчас они работают с пятью психотерапевтами, и спрос на психологические услуги в этом учреждении достаточно высок.
Очевидно, что существует потребность в системе психологической помощи, а также в том, чтобы люди в разговоре друг с другом рекомендовали пройти психологическую терапию.
Мы пытаемся проводить психологическое просвещение населения, особенно военнослужащих и их семей, посредством кампаний, интервью и так далее. Также мы предлагаем прийти и получить помощь в специализированных учреждениях, таких как больницы, Реабилитационный центр защитника отечества, а также посредством министерства обороны. Такая деятельность существенно меняет ситуацию.
Некоторые психологи в СМИ критикуют отсутствие в Армении единой системы психологической помощи солдатам. Что вы думаете о текущей ситуации? Как бы вы оценили сотрудничество с соответствующими министерствами и ведомствами?
Ситуация определенно становится лучше, потому что назревает необходимость такого сотрудничества. Дело не в том, что система сама по себе пытается развиваться, а в том, что существует большая потребность в обмене и передаче информации. Уже есть несколько агентств, которые очень заинтересованы в сотрудничестве. Прежде всего, это министерство обороны, где действует управление здравоохранения и социальной защиты военнослужащих и ветеранов. Они образуют своего рода сеть с психологическими службами, пытаясь объединить их как во время войны, так и после нее. Другой заинтересованной стороной является министерство труда и социальных вопросов.
В 2021 году был реализован проект при финансовом содействии министерства по чрезвычайным ситуациям с целью обеспечить психологическую помощь пострадавшим от войны по всей стране. Это был своего рода пилотный проект, который закончился в декабре. Затем правительство передало эту проблему в ведомство министерства труда и социальных вопросов, где стараются разработать более комплексную и эффективную систему психологической помощи людям. Это определенно шаг вперед.
Также у нас хорошие связи с военными госпиталями, а также с международными организациями, такими как Красный Крест, ООН, специалистами ПРООН и ЮНИСЕФ
Как бы вы оценили знания и уровень подготовки психологов? Чего не хватает, что нужно для того, чтобы в Армении было больше подготовленных специалистов?
Это очень болезненный вопрос. У нас нет системы психологического лицензирования. У нас нет государственных структур или какой-либо зонтичной организации, которая следит за качеством предоставляемых услуг. Ситуация с этим вопросом остается прежней.
Но во время и после войны 2020 года было проведено много международных и локальных тренингов. Много профессионалов приехали в Армению, чтобы провести обучение или сделали это онлайн. Их работа включала в себя множество тренингов по посттравматическому стрессу, осложненному горю, реабилитации, оказанию первой психологической помощи и так далее. Конечно, это в определенной степени изменило качество услуг.
Однако у нас нет комплексных исследований о том, какой была ситуация раньше и сейчас в отношении качества предоставляемых услуг. В этой сфере много игроков, у которых нет какой-либо квалификации или подготовки, но они все еще работают. У нас очень хорошая динамика, однако ситуация все такая же, как и до войны.
Что делается для улучшения ситуации?
Есть инициативы, организованные министерством здравоохранения и министерством труда и социальных вопросов. Они пытаются объединить опыт всего персонала и всех игроков на местах и создать своего рода коалицию психологических служб. Минздрав выступил с инициативой по созданию коалиции организаций, занимающихся психическим здоровьем. Наша организация является частью этой коалиции. Ведутся работы по определению основных путей развития данной сферы. Конечно, это только начало большого пути.
Другая интересная ситуация сложилась с некоторыми профессиональными ассоциациями, которые сейчас достаточно активны в Армении. Они также пытаются внести вклад в решение этой проблемы путем создания системы лицензирования в Армении. Я думаю, что у нас что-то может получиться не раньше, чем через 2-5 лет. Но, конечно, сейчас ситуация лучше, чем была раньше.
Во время и после войны в Нагорном Карабахе 2020 года студентов привлекали для оказания психологической помощи. Они все еще продолжают работать в этой сфере?
Некоторые из них задействованы, они теперь не волонтеры, а психологи. Но у нас также много добровольцев, которые частично вовлечены или готовы в любое время появиться и выполнить свою работу. Мы стараемся работать гораздо более организованно, чем два года назад. Не пытаемся впопыхах задействовать всех, кто хочет быть там, а отбираем людей, обучаем их предоставлять услуги таргетированно.
Поэтому я упомянул, что сейчас в Реабилитационном центре защитника отечества создана психологическая служба. Также у нас очень хорошие мобильные группы из двух-трех психологов. Они работают в регионах.
Сейчас идет набор в группу психологов для еще одного, надеюсь, эффективного проекта. Проект осуществляется в сотрудничестве с Армянской Апостольской Церковью. Мы пытаемся создать психологическую службу, объединяющая психологов, священников и кураторов, которые постараются сделать все возможное, чтобы охватить в селах и районах всех тех, кому не оказывалась необходимая психологическая помощь.
Заметили ли вы рост интереса молодежи к изучению психологии?
Определенно да. Многие молодые люди очень заинтересованы в обучении; психологические знания приобретаются не только в академической среде, но и на полуакадемических тренингах, семинарах, мастер-классах. Они пытаются совместить теоретические и практические знания. Мы видим заметный рост этого интереса.
Существует также горячая линия для психологической помощи. Насколько востребованы такие онлайн-сессии?
В первой половине 2021 года совместно с нашими американскими коллегами мы запустили горячую линию для солдат и их семей. К сожалению, ее эффективность весьма ограничена. Я думаю, это проблема менталитета. В Армении не очень принято звонить куда-то, разговаривать с кем-то, кого не видишь и не знаешь. Но все же это работает, и мы надеемся, что на втором этапе проекта горячая линия будет работать лучше.
Сколько сеансов психотерапии в среднем требуется одному человеку?
Это зависит от ситуации: является ли проблема хронической, какую помощь они получали или не получали за эти два года. Речь идет о 10-16 психологических сеансах, чтобы справиться с первичными симптомами. Конечно, сейчас у них гораздо более тяжелые симптомы, потому что прошло время и у некоторых сейчас очень проблемная ситуация, им требуется гораздо более длительная психотерапия. Все эти проекты, о которых я говорю, ориентированы на 16 психологических сессий.
Вы упомянули о первичных симптомах. Не могли бы вы описать их подробнее?
Депрессия, симптомы тревоги, паническое расстройство, симптомы посттравматического стрессового расстройства и некоторые соматические расстройства или проблемы, связанные с нарушениями сна, расстройствами пищевого поведения.
Но, конечно, есть гораздо более тяжелые ситуации, связанные с проблемами личности. К сожалению, это состояние будет усугубляться. Мы пытаемся разобраться в этих особенно уязвимых пациентах и создать для них какую-то систему.
Каковы будут последствия, если помощь не будет оказана или оказана не в кратчайшие сроки? Как это отразится на повседневной жизни людей?
Есть несколько типов пациентов, затронутых войной. Наиболее уязвимыми являются семьи пропавших без вести солдат, потерявших членов семьи, военнопленных и членов их семей. Эти группы гораздо более уязвимы. Есть много сложных и многослойных вопросов, касающихся их психологического состояния, социального восприятия своего положения. Эти люди обычно отказываются от психологической помощи.
Основная проблема в том, что эти люди гораздо больше подвержены риску развития психологических или психических расстройств, причем в более тяжелой форме, а также социальной дезадаптации
Сейчас мы наблюдаем такие случаи в основном в селах, районах, где есть консервативные семьи. У них очень тяжелое состояние, с несколькими психотических или других психиатрических симптомов.
Что можно сделать, чтобы помочь участникам войны вернуться к нормальной жизни? Как уменьшить стигматизацию, окружающую психическое здоровье?
Должен быть какой-то государственный подход, который способствовал бы возвращению таких людей в общество, предоставляя им подходящие рабочие места, заставляя их чувствовать свою значимость в обществе. Как это сделать - сложный вопрос.
Сейчас очень нужны какие-то просветительские кампании по телевидению, в Интернете. Многие нуждающиеся в психологической поддержке не знают к кому обратиться, кто может оказать необходимую помощь. Нам нужно просвещать общество, рассказывать, что значит видеть кошмары месяцами, и что значит нежелание общаться. Это не значит, что у человека что-то не так с психикой, дело в его психологическом состоянии. Существует множество проблемных и конфликтогенных ситуаций, которые являются проявлением симптомов этого состояния.
Необходимо доходчиво рассказать, что такое посттравматическое стрессовое расстройство, что такое депрессия, что такое тревога, почему это происходит и что мы можем с этим сделать. Если не ошибаюсь, постоянной кампании такого рода в СМИ нет. Я думаю, это лучшее, что мы можем сделать.
